К марту 1975 года расследование перешло в стадию допроса свидетелей. Инспек­торы SEC вызвали для допроса Бетти Питерс. «Где ваш адвокат?» – спросили они. «А он мне нужен?» – задала она встречный вопрос. «Обычно все приходят с адво­катами», – ответили они. «А вы разве не хотите просто узнать, что произошло?» – спросила Бетти, и они допросили ее без адвоката.

Затем вызвали Мангера. Он тоже пришел без адвоката – зачем Чарльзу Мангеру еще один юрист? Он попытался опровергнуть обвинение против Blue Chip в срыве сделки между Wesco и Santa Barbara и объяснить, почему Blue Chip заплатила за активы Wesco больше, чем они стоили на самом деле. Конечно, они думали о полном контро­ле, но это были «долгосрочные планы», возможные только в том случае, если сделка между Wesco и Santa Barbara не состоится. Однако когда речь зашла о том, что Баффет и он, Мангер, предлагали Винченти работать на них, и «обхаживали» Бетти Питерс ради голосов членов ее семьи, обсуждение пошло по кругу. Мангер постоянно преры­вал штатного юриста SEC Ларри Сейдмана и начинал читать ему лекции. «Мы хотели выглядеть справедливыми по отношению к Лу Винченти и Бетти Питерс», – говорил он¹⁹. Но юристы SEC никогда не встречались с несговорчивым Винченти, поэтому им сложно было понять логику Мангера. «А что насчет акционеров Blue Chip?» – спросил Сейдман. Он не понимал, зачем они так расщедрились по отношению к акционерам Wesco, практически все акции которой к тому времени были в руках арбитражеров.

Эти люди купили активы Wesco, зная, что в случае удачной сделки они будут стоить столько, сколько предлагала Santa Barbara. Они частично перестраховались, купив акции Santa Barbara, аналогично тому, как Graham Newman когда-то купила акции Rockwood в обмен на платежные квитанции торгового склада, на котором хра­нились какао-бобы. Но когда сделка с Wesco провалилась, это было как если бы цены на какао-бобы резко упали*. Так какой же смысл был в том, чтобы выступать на сто­роне арбитражников и поддерживать высокую цену?

Мангер достал свое последнее оружие – слова Бенджамина Франклина. «Мы чув­ствовали, что просто обязаны быть справедливыми по отношению к акционерам. Нам по душе идея Бена Франклина о том, что честность – это самая лучшая политика. И у нас в мозгах не укладывалось, как можно в такой ситуации пытаться снизить цену»²⁰.

Этот аргумент, похоже, сбил Сейдмана с толку, но даже Мангер признал, что де­тали этого дела выглядели неприглядно. Он умолял Сейдмана отвлечься от деталей и взглянуть на общую картину. «Если внимательно рассмотреть все материалы дела, станет понятно, что мы обошли юридические требования только для того, чтобы правильно поступить с людьми, которые этого заслуживают. Могу лишь надеяться, что вы придете к выводу о том, что этот поступок не заслуживает какого-либо нака­зания... Если же мы что-то сделали не так, это не было преднамеренным».

Когда пришла очередь Баффета, у него спросили, почему он и Мангер не позво­лили Wesco утонуть, чтобы подешевле купить их акции. «Мне кажется, репутация Blue Chip в деловом мире сильно пострадала, если бы мы так поступили, – сказал Баффет. – Кто-то бы точно пострадал». «Ну и что?» – спросили его. «А то, что для нас было важно, как руководство Wesco относится к нам. Вы думаете, что мы мог­ли наплевать на других людей, так как нам принадлежал контрольный пакет акций. Но Лу Винченти не обязан был работать на нас, а если бы он почувствовал, что мы какие-то разгильдяи, он мог запросто уволиться».

Баффет, который, как и Мангер, поразил адвокатов тем, что пришел на встречу сам, проделал большую и полезную работу. Он приезжал в Вашингтон несколько раз, тер­пеливо объяснял, как работает Blue Chip, описывал свои основные инвестиционные принципы и рассказывал о своем детстве в Вашингтоне. Он произвел благоприятное впечатление на Сейдмана, но ход расследования контролировал старший юрист SEC, девизом которого было: «Они не пройдут», за что его даже прозвали «тигром»²¹. Он считал, что дыма без огня не бывает, и не позволял выйти сухим из воды буквально никому. Аргументы Баффета показались ему неубедительными²².

* Рост цены Santa Barbara в случае крушения сделки был способен лишь частично хеджировать этот риск.