Пока семья Баффета отдыхала в Эмеральд-Бей, Уоррен пригласил в гости Грэхем, кото­рая готовилась к встрече с аналитиками в Лос-Анджелесе. Предчувствуя, что Кэтрин собирается предложить ему место в составе правления Post, Баффет задолго до ее при­бытия ходил по офису счастливый и взволнованный, как ребенок в канун Рождества⁵.

Глядя на дом Баффетов с крутой подъездной дорогой, ведущей прямо к пляжу, могло показаться, что его взяли в аренду на лето: ему не хватало множества мелких деталей, свидетельствующих о том, что в нем постоянно живет одна и та же семья. Уоррен не задумывался о том, какое впечатление это место произведет на Грэхем, владелицу нескольких огромных великолепных особняков, включая ферму в Глен- Велби и гигантский дом на набережной Мартас-Винъярд.

Однако при этом он внушил своей жене, что они должны постараться изо всех сил и произвести на Грэхем хорошее впечатление. Поэтому в первый же день после приезда Кэтрин Сьюзи встала ни свет ни заря и стала активно притворяться, что занимается домашними делами. Она приготовила завтрак на троих, и они с Баффетом попытались впихнуть в себя по нескольку кусочков пищи. Остальную часть дня Баффет полностью посвятил Грэхем, рассказывая ей о газетах, журналистике, политике и пытаясь подве­сти разговор к долгожданному предложению о вхождении в состав правления.

В какой-то момент он отложил свои газеты, надел специально купленные для это­го события плавки, раскрыл новый, купленный для встречи с Грэхем пляжный зонт, и они спустились по крутой дороге на пляж, где отдыхали остальные члены семьи. «Раньше я считал, что неплохо иметь под боком океан, можно слушать по ночам шум прибоя, любоваться его красотой и все такое. Но когда я это все получил, то понял, что такие вещи лучше приберегать на старость», – говорил Баффет. Однако теперь, по­сидев немного на песке и полюбовавшись на воду, он решил искупаться и начал храбро заходить в океан. Глядя на его попытки, Сьюзи и дети «просто умирали от смеха».

Что думала Сьюзи об этом экстравагантном для Уоррена поступке, осталось неиз­вестным. Но сам он утверждал, что сделал это «только для Кей».

В воскресенье утром они отбросили свои чинные манеры. Сьюзи, до конца не про­снувшись, приготовила завтрак для Грэхем. Сама она отказалась от совместной трапе­зы, а Уоррен в это время ел ложкой шоколадное желе прямо из банки⁶. После завтрака они с Грэхем снова уединились, и в какой-то момент Кэтрин сказала, что уже давно хотела предложить ему войти в состав правления ее компании, но ждет подходящего момента. Она знала, что некоторые члены правления, например Андре Мейер, не будут рады появлению Баффета. Уоррен спросил: «А когда же будет подходящее время?» – и вынудил ее тут же принять решение. Кей не стала его томить – Баффет, получив статус члена совета директоров Washington Post, был на седьмом небе от счастья.

В тот же день он отвез Грэхем в аэропорт Лос-Анджелеса. «В дороге она повернулась ко мне и неожиданно стала похожа на трехлетнего ребенка. Выражение ее лица изме­нилось, и даже голос стал детским и просительным. Она сказала: "Только обращайся со мной бережно, пожалуйста, не обижай меня". Позже я узнал, что Фил и другие сотрудни­ки компании давили на ее слабые места, либо чтобы выиграть что-то для себя, либо про­сто из чистой вредности. Со стороны Фила это было жестоко; другие же просто пытались манипулировать ею. Что, впрочем, было легко; ее слабые места никуда не делись».