Почти два года спустя, когда репортеры Sun в Омахе грелись в лучах славы после разоблачения финансовых махинаций в «Бойз Тауне», Post занималась освещением уотергейтской истории. История началась в июне 1972 года, когда офис Националь­ного комитета Демократической партии в отеле «Уотергейт» был взломан. Дело по­степенно набирало обороты после того, как журналисты Вудворд и Бернштейн обна­ружили связь одного из грабителей с сотрудниками комитета по переизбранию Ник­сона. Скандал разгорелся через несколько месяцев, когда анонимный информатор Вудворда под прозвищем «Глубокая глотка» (только спустя 33 года удалось раскрыть, что это был заместитель директора ФБР Марк Фелт) передал журналистам информа­цию о CREEP* (кампании по переизбранию президента) и о различных чиновниках ЦРУ и ФБР, которые помогали взломщикам. Другие же газеты, как и общественность в целом, проигнорировали скандал. За Никсона, который яростно отрицал свою при­частность к этому делу, проголосовало огромное количество людей. Чиновники Белого дома, которые уже были настроены против Post из-за истории с документами Пентаго­на, назвали Уотергейт «третьесортной попыткой кражи» и не пресекли преследования и угрозы в адрес журналистов газеты. Генеральный прокурор Джон Митчелл, кото­рый руководил избирательной кампанией Никсона, сказал Вудворду и Бернштейну, что «Кэти Грэхем сильно пожалеет», если Post продолжит освещать эту историю. Один из друзей с Уолл-стрит, у которого были связи в правительстве, посоветовал ей «не хо­дить по улицам в одиночку». В начале 1973 года высокопоставленный сборщик средств для Республиканской партии и друг Ричарда Никсона отказался продлевать лицензии газеты на право телевещания во Флориде. Эти действия, имевшие явно политический характер, ставили под угрозу само существование компании, лишая ее практически половины доходов¹. В результате акции Post рухнули с 38 до 16 долларов.

Но даже несмотря на то, что газета была лауреатом Пулитцеровской премии, уотергейтских взломщиков осудили и посадили в тюрьму, а на руках сотрудников ре­дакции были неоспоримые доказательства связи верхушки администрации Никсона со взломом, Грэхем продолжала сомневаться в своих решениях и гадала, правильно ли она поступает или прессу подставили либо ввели в заблуждение². Она тратила на эти раздумья большую часть своего времени и внимания. У председателя прав­ления Фритца Биби обнаружили рак, и он быстро угасал³, а так как Кэтрин нужен был постоянный помощник, на которого можно было бы положиться, она обратила внимание на другого члена правления – Андре Мейера, старшего партнера инвести­ционного банка Lazard Freres.

Мейер был злопамятным, жестоким, скрытным садистом-снобом, который «уни­чтожал личности других людей». Он был известен как «Пикассо банковского дела» и настолько сильно любил деньги, что это отдавало «какой-то эротикой». По словам его коллег, он назвал самого великого инвестиционного банкира двадцатого века «гением стяжательства»⁴. Он также был тем самым человеком со связями, который советовал Грэхем во время уотергейтского расследования уделить больше времени своей безопасности.

У него «была способность завоевывать доверие людей, находящихся в тяжелом по­ложении, так что в будущем это открывало перед ним огромные возможности», гово­рил бывший руководитель Lazard⁵. Благодаря ему Грэхем быстро поднялась по соци­альной лестнице – их часто видели вместе в ресторанах, на вечеринках и в театре.

* Campaign to Re-elect the President. Буквально аббревиатура может переводиться как «вползание» или «бег по инерции», однако в разговорном английском может означать «скучный или неприятный чело­век». Прим. перев.