В декабре 2005 года во время встречи в Гарвардской школе бизнеса ему задали вопрос о том, какое влияние он надеется оказывать на мир с помощью BufFett Foundation, который имел все шансы стать самым крупным в мире филантропическим проектом. Баффет ответил, что теперь, как ему кажется, его навыки по зарабатыванию денег вряд ли могут принести обществу большую пользу. Поэтому он все больше думает о том, каким образом отдать свои деньги обществу.
На эти слова никто не отреагировал. Похоже, никто не понял, что Баффет послал в мир определенный сигнал.
В том же выступлении он говорил о Gates Foundation. Баффет ценил Билла и Ме- линду Гейтс выше, чем других филантропов. Рациональность политики и исполнительская дисциплина в нем были лучшими по сравнению со всеми другими фондами, которые ему доводилось видеть. Ему также нравилось, что Гейтсы не стремились к чрезмерной публичности и не хотели, чтобы их имена были написаны крупными буквами на фасаде какого-нибудь здания.
К началу 2006 года мысли Баффета о филантропии начали приобретать более конкретные очертания. И хотя он был доволен тем, как его дети справляются с работой в своих фондах, они не внушали ему чувства безопасности, которое умела внушить Большая Сьюзи. Ее эмоциональная сила действовала на уровне подсознания. Решение Баффета поручить ей управление денежными средствами фонда не было основано на рациональной оценке ее филантропических способностей. Десятилетия совместной жизни привели к тому, что у Баффета выработалось ощущение комфорта и личного доверия к суждениям жены. Но после ее ухода все изменилось. Он говорил об этом Тому Мерфи на свадьбе его дочери. Как-то раз он сказал об этом Шэрон Осберг, без всякой связи с разговором, которой они вели тот момент. Баффет собирался серьезно заняться раздачей своих денег. Но пока у него на этот счет были лишь идеи, не подкрепленные детальным планом.
Для его разработки понадобилось несколько месяцев. Следующей весной Баффет начал общаться с людьми, которых планировал вовлечь в реализацию этого плана. «Приготовься», – велел он Кэрол Лумис, одному из доверенных лиц Buffett Foundation. «Дальнейшие слова Баффета меня по-настоящему шокировали», – писала она впоследствии11.
«Передо мной стоит множество вопросов, – говорил Баффет в ходе беседы, на которой сделал свое поразительное заявление, – кое-кто выражает сомнения относительно моего плана, так как это слишком резкий переход от того, что принято делать»12. Его сестры встретили новость с огромным энтузиазмом. «Это лучшая идея, которую ты только мог придумать, – писала ему Берти, – если не считать истории, когда ты притворился, что у тебя астма, и родители были вынуждены послать тебя домой из Фредериксбурга»13. Дорис, которая знала по опыту работы своего собственного фонда Sunshine Lady Foundation, сколько сил требует умелое распределение даже нескольких миллионов долларов, посчитала его идею просто великолепной14.
26 июня 2006 года Баффет объявил о том, что в течение нескольких последующих лет передаст 85 процентов своей доли в Berkshire Hathaway (оценивавшейся в то время в 37 миллиардов долларов) на нужды нескольких фондов. В истории филантропии еще никогда не вручался столь значительный по размеру дар. Пять из каждых шести акций направлялись в благотворительный фонд Билла и Мелинды Гейтс, который и без того уже считался крупнейшим в мире. По сути, это был исторический брак двух крупных состояний, целью которого должно было стать улучшение мира*. Для Баффета было важно, чтобы средства расходовались сразу же по мере поступления, не давая фондам возможности получать незаслуженные дивиденды. Для того чтобы облегчить шок от потери денег, которые могли со временем превратить семейный фонд Баффе- тов в самый большой в мире, оставшиеся акции (оцененные примерно в шесть миллиардов долларов), Уоррен разделил между частными фондами своих детей, каждый из которых получал акций на миллиард, и фондом Susan Thompson Buffett Foundation, на который пришлось акций на три миллиарда долларов. Никто из детей не ожидал, что их собственные фонды окажутся столь огромными, тем более еще при жизни отца. В первый год после объявления Баффетом своего решения акции на 1,5 миллиарда ушли в Gates Foundation, на 50 миллионов – в каждый из фондов его детей, еще 150 миллионов – в фонд Susan Thompson Buffett Foundation. В зависимости от текущей цены акций Berkshire размер распределявшихся долей мог варьироваться. Как показали последующие события, цены на акции начали расти. Причем значительно**.
Человек, который в то время был вторым в мире по размеру своего богатства, собирался раздавать деньги, взамен не получая ничего. Он провел жизнь, без остановки катая свой снежный ком, он стал его неотъемлемой частью. Тем не менее он не создал Фонд Уоррена Баффета, не построил больничный корпус своего имени, не ввел стипендий или именных учебных программ в университетах. Решение о том, чтобы не называть ничего в честь себя, не контролировать лично распределение денег, а просто передать их фондам, выбранным лично дарителем по критериям эффективности и компетентности, полностью противоречило прежним представлениям о благотворительности. Никто из дарителей до сих пор не делал ничего подобного. «Это был исторический момент для филантропии в глобальном масштабе, – считает Дуг Бауэр из Rockfeller Philanthropy Advisors. – Это решение стало новой отправной точкой для всех остальных»15.
То, что сделал Уоррен Баффет, было, с одной стороны, удивительным, а с другой – предсказуемым. Он всегда был нетрадиционным мыслителем и решал проблемы необычными способами. Было очевидно, что он не пойдет по привычному для других благотворителей помпезному и расточительному пути. И хотя Gates Foundation получил его деньги, он должен был расходовать их по частям – и крайне быстро. Это решение было необычным, глубоко личным. По сути, оно представляло собой пример обучения за счет собственных действий и (что вполне объяснимо) привлекло к себе невероятное внимание. Между тем это была вполне типичная для Баффета сделка, в которой он не проигрывал ни в каком случае. С одной стороны, он шокировал мир тем, что собирался раздать почти все свои деньги, а с другой – до момента передачи акций сохранял над ними полный контроль. Тем не менее он за счет всего одного действия изменил весь ход своей жизни. Баффет перестал держаться за деньги и начал активно и страстно их раздавать, причем миллиардами. Мальчик, который не позволял членам своей семьи залезать в шкаф, в котором хранилась его коллекция монет, превратился в мужчину, способного доверить десятки миллиардов долларов чужим рукам.
* Оплата частями должна была начаться в 2006 году при условии, что Билл или Мелинда Гейтс к тому времени уже начали бы активно заниматься делами фонда.
** Первая сумма, равная 602 500 акциям, снизилась (по количеству акций) примерно на 5 процентов относительно плана. Баффет ожидал (вполне обоснованно), что цена акций Berkshire будет расти хотя бы на 5 процентов в год (даже с учетом незначительного роста экономики и инфляции). Таким образом, в денежном выражении эта сумма должна была оставаться прежней или даже немного расти от года к году. В течение года между первым и вторым переводом средств цена акций Berkshire выросла на 17 процентов. Первый платеж, составлявший 602 500 акций класса В, был равен 1,8 миллиарда долларов, второй платеж, составлявший 572 375 акций класса В, оценивался уже в 2 миллиарда. В июне 2006 года акции BRK торговались по 91 500 долларов за акцию (акции класса В – по 3043 доллара).