Два дня спустя им позвонили и сказали, что Кей скончалась. Уоррен сообщил Лалли, что не сможет произнести прощальную речь на заупокойной службе, но будет встречать гостей вместе с Биллом Гейтсом. Астрид заботилась о нем дома, работа по­глощала почти все время, в перерывах он играл в бридж с Шэрон или в вертолетный симулятор, чтобы отвлечься от кошмара, в который превратилась его жизнь со смер­тью Кей. Все произошло так внезапно, посреди радостного события. Его не было там, когда случилась трагедия, потом «скорая помощь», вертолет, звонок Сьюзи-младшей с новостями об операции, полет в Бойс, Кей, бледная, едва дышащая, Дон, обычно такой собранный, в полной растерянности. И этот тяжелый обратный путь, прочь от Кей. Он больше никогда ее не увидит. Телефонный звонок с печальной новостью, а Большая Сьюзи далеко и не может его утешить. Кей больше нет, и вечеринок с ней никогда больше не будет.

Но даже на следующий день после смерти Грэхем Баффет приехал, как и было за­планировано, в Университет Джорджии на встречу со студентами бизнес-колледжа Терри. Он взошел на сцену в строгом сером костюме, лишь чуть более смущенный, чем обычно. Его голос чуть дрогнул, когда он подошел к микрофону и произнес, про­веряя его: «Раз миллион, два миллион, три миллион». Над этой шуткой всегда смея­лись. Затем он рассказал несколько шуток о футболе в Небраске, но запнулся, и из зрительного зала раздались только вежливые смешки.

Затем Баффет вроде бы вернулся в свое обычное состояние. «Люди спрашивают, куда им пойти работать, и я всегда говорю им, чтобы шли работать на того, кем больше всего восхищаются, – сказал он, советуя не тратить впустую свое время и свою жизнь. – Глупо соглашаться на временную работу только потому, что это выгодно отразится на вашем резюме. Это как откладывать секс до старости. Делайте то, что любите, рабо­тайте на тех, кем восхищаетесь, это и будет ваш лучший шанс на успех в жизни».

Студенты спросили, какие ошибки совершал он в своей жизни. Первой, по словам Баффета, была Berkshire Hathaway – потратить двадцать лет на то, чтобы оживить умирающую текстильную фабрику! Второй – US Air. Баффет говорил о том, что зря не позвонил заранее на «горячую линию» для аэроголиков. Третьей ошибкой стала покупка в молодости заправочной станции Sinclair. Эта ошибка, сказал он, в итоге обошлась ему приблизительно в шесть миллиардов долларов, которые он мог бы за­работать, вложив потраченные тогда деньги.

Но больше всего его терзали ошибки от несделанного – вещи, которые он мог сделать, но не сделал. Он упомянул лишь одну. Он не купил акции Fannie Мае, Фе­деральной ипотечной ассоциации. На настоящий момент это стоит ему примерно пять миллиардов недополученных долларов. Были и другие – отказ от покупки теле­станции, которую пытался продать ему Том Мерфи, отказ инвестировать в Wal-Mart. Он объяснил: причина того, что он чаще жалеет о том, чего не сделал, чем о том, что сделал, состоит в том, что он осторожный человек.

Баффет множество раз говорил о своих ошибках. Но только о профессиональных. Он никогда не заходил дальше, не говорил о личном – о невнимании, пренебреже­нии, упущенных возможностях. Эти ошибки были с ним всегда, но замечали их толь­ко близкие люди. Он редко говорил о них, если говорил вообще.

Студентам же он объяснил свою теорию двадцати попыток для инвестирования. «Вы разбогатеете, – говорил он, – если будете считать, что у вас есть всего двадцать попыток в жизни и каждое финансовое решение – это одна попытка. Тогда вы не поддадитесь искушению заниматься всем поверхностно, станете играть по-крупному и принимать более взвешенные решения».

Вся его жизнь строилась на теории двадцати попыток – он старался порхать как можно меньше. Один и тот же дом, одна и та же жена на протяжении пятидесяти лет. Все та же Астрид на Фарнэм-стрит, никакого стремления ввязываться в покупку не­движимости, произведений искусства, машин и других маркеров богатства. Он не переезжал из города в город, не менял работу. Многое из этого легко давалось челове­ку, настолько уверенному в себе, многое было результатом стремления дать ситуации утрястись, а многое – просто инерционной мудростью. Когда он вычеркивал из спи­ска очередную попытку, это решение оставалось необратимым и становилось частью его самого. Он очень тяжело переносил любую неудачу.