Уверенность регуляторов рынка в том, что Salomon сможет выжить на одной лишь репутации Баффета, оказалась ошибочной. Salomon еле устояла, даже когда Мини­стерство финансов частично изменило свой подход. Некоторые крупные клиенты не испытывали по отношению к Salomon ничего, кроме отвращения. Вначале гигант­ская и влиятельная California Public Employees" Retirement System, а потом и World Bank отказались от работы с проштрафившейся компанией. Каждую ночь Баффе­ту снились страшные сны о сотнях миллиардов долларов долгов Salomon, которые нужно выплатить в течение ближайших недель. У него было чувство, что на этот раз ситуация вышла из-под его контроля. «События грозили раздавить меня, но я не мог спрыгнуть с поезда. И не знал, куда этот поезд идет».

«Я был не в силах помешать тому, что сотрудники делали каждый день. Я ничего не мог поделать с теми деталями, которые обнаружил, когда вошел в дело, но о кото­рых до этого ничего не знал. Я никак не мог повлиять на мнение Джерри Корригана и на то, что предпримут в этой связи федеральный прокурор Южного округа Нью-Йорка и антитрестовский отдел Министерства юстиции. Я понимал, что необходимо все сделать правильно, но при этом отдавал себе отчет, что, несмотря на все старания, не контролирую ситуацию. Я мог всю ночь оставаться на работе, анализировать про­исходящее, но это не гарантировало благоприятного исхода дела. Проблема уже по­влияла на большое количество людей и могла изменить в будущем мою жизнь».

На следующей неделе Баффет должен был вернуться в Нью-Йорк. Присутствие в Нью-Йорке новоявленного председателя правления требовалось по множеству при­чин, но главная заключалась в том, что сенатор Дэниел Патрик Монихан хотел встре­титься с ним по поводу ситуации с Salomon. Вместе с Мангером они пошли в отдель­ную столовую на 47-м этаже здания Salomon. Шеф-повар приготовил для Монихана ти­пичные блюда и вина Уолл-стрит. Баффет с Мангером заказали сэндвичи, на которые сенатор смотрел с отвращением. Восточное побережье сотрясал ураган «Боб».

Неожиданно через открытые окна в комнату хлынули потоки дождя. «Боги сердятся на Salomon», – заметил Баффет¹. На той же неделе он и Мангер отправились в Вашинг­тон на встречу с Биллом Маклукасом и Диком Бриденом из SEC. В офис они вошли, вы­глядя как «парни, каких можно встретить на автобусной остановке», вспоминал потом Маклукас. Они принялись рассказывать свой план по спасению Salomon, и Маклукас стал понимать, почему одного из говорящих называют живой легендой, а второй за­канчивает предложения, которые начинала формулировать «легенда»².

Потом Баффет посетил Казначейство и встретился с Ником Брэди, который при­знался: прежде он думал, что Баффет блефует. «Уоррен, – сказал он, – я знал, что ты возьмешься за это дело, что бы ни случилось»³. Искренность обращения Баффета тро­нула его. «Закончи это дело как можно скорее и убирайся отсюда», – сказал Брэди.

Баффет старался, чтобы все нарушения в Salomon были обнаружены, немедлен­но признаны и исправлены. «Делайте правильно, делайте быстро, чтобы избавиться от всего этого», – говорил он. Когда Баффет произносил «быстро», он имел в виду именно «быстро». Он вызвал к себе секретаршу, которая работала раньше на Гутфрейнда и всех хорошо знала. «Пола, – предложил Баффет, – почему бы вам не встретиться с членами совета директоров и не расспросить их, когда и что они узнали?»⁴ Однако Боб Денхам, осторожный и дотошный юрист Мангера и Толлеса, прибывший из Лос-Анджелеса, чтобы возглавить расследование, узнал об этом плане и отменил его – расследование, настаивал он, должно быть проведено юристами.