Несмотря на все разоблачения, Баффет руководил Salomon с невозмутимостью и спокойствием, в то время как Мохан и еще несколько сотрудников, «надев защитные костюмы», составили команду «уборщиков». Но, несмотря на кажущееся внешнее спокойствие, внутри Баффет бурлил. Чтобы хотя бы на время забыть про Salomon, он часами играл на компьютере в Monty. Ему очень хотелось обратно в Омаху. Глэдис Кайзер заметила, какой легкой становилась его походка, когда он возвращался, и как тяжелели его шаги, когда он уезжал. Она хотела выйти на пенсию, но решила повременить, видя, каким трудным выдался последний год для ее босса31. Нью-Йорк явно был не его городом, причем с возрастом неприятие это только усугубилось (по сравнению с теми временами, когда он в молодости работал в «Грэхем-Ньюман»). Баффет вел себя отчужденно, никогда не появлялся в биржевом зале. Один из топ-менеджеров заметил, что даже мимолетный взгляд Баффета на проходящего мимо подчиненного был редким событием. Из Сан-Франциско его приехала навестить Сьюзи. Кей Грэхем составляла ему компанию при игре в бридж. Уже давно у него были постоянные партнеры – Кэрол Лумис, Джордж Гиллеспи и Эйс Гринберг, СЕО компании Bear Stearns. Бридж помогал расслабиться, потому что, играя в него, Уоррен мог не думать ни о чем другом.
Ночами Баффет не спал. Будучи в Нью-Йорке, он звонил домой в половине первого ночи – таким способом согласно особой договоренности с Wall Street Journal он получал в Омахе завтрашние новости по телефону32. Он напряженно слушал, постоянно боясь, что газета напишет о Salomon что-то ужасное. Часто так и происходило, но он по крайней мере знал об этом до того, как номер попадал в руки сотрудников, многие из которых бывали у себя дома реже, чем он в Омахе. Они работали по 14 и более часов в день, чтобы перед лицом все новых и новых трудностей удержать фирму на плаву. Трейдеры акций и облигаций Salomon звонили клиентам, зная, что их главная задача состоит в том, чтобы убедить собеседников, что фирма не будет ликвидирована. Инвестиционные банки с огромной скоростью отказывались от ранее заключенных договоренностей. British Telecom исключила Salomon из ключевой сделки, ради спасения которой Гутфрейнд в свое время и отправился в Лондон. Эта поездка стала причиной того, что он пропустил телефонный разговор с Баффетом в Рино, из которого тому стало известно о вспыхнувшем скандале. Банкиры, пытавшиеся продать другие бизнесы, сталкивались с почти неразрешимой задачей, а конкуренты использовали сомнительное положение Salomon в борьбе за лучшие банковские активы*.
Кое-кто из служащих получил повышение. Мохан назначил одного из арбитра- жеров начальником отдела продаж. Розенфельд, бывший преподаватель колледжа, никогда не управлявший более чем пятью сотрудниками, неожиданно для себя стал руководителем сотен человек. Потом следователи стали требовать увольнения некоторых трейдеров. Розенфельд лично перепроверил тысячи торговых операций, чтобы воспроизвести для юристов картину произошедшего, одновременно управляя шестьюстами сотрудниками33.
Он не хотел этого повышения, как и другие арбитражеры, Розенфельд желал возвращения J. М. Кабинет Мэриуэзера оставался совершенно таким же, каким был, когда его покинул хозяин. Клюшки для гольфа, его символы власти, по-прежнему лежали в углу. Уборщики не решались даже протереть пыль в этом месте поклонения. Арбитражеры собрались на консультацию с оракулами торговли. Они молились за возвращение J. М. А цена акций Salomon тем временем скатилась до 20 долларов.
Пока повсюду шныряли следователи, а сотрудники трудились как рабы на галерах, Баффет размышлял и о главных для себя вещах – Berkshire Hathaway и инвестировании. Он только что купил обувную компанию Н.Н. Brown Shoes и попросил своего секретаря в Salomon Полу Орловски проверить через компьютер, есть ли в документах SEC какие-либо сведения о другом производителе обуви Morse Shoe, компании, подавшей заявление о банкротстве34.
И все-таки главное внимание Баффет уделял Salomon. Вкупе с другими случившимися раньше скандалами – Айвэном Боэски, Майклом Милкеном из Drexel Burnham Lambert – афера Salomon создавала впечатление, что обитатели Уолл-стрит насквозь коррумпированы. Вслед за выступлением Баффетом в Конгрессе последовали признания еще нескольких брокерских компаний35. К тому времени следователи в Salomon уже обнаружили, что Мозер восемь раз делал фальшивые предложения от имени клиентов или, увеличивая ставки клиентов, переводил дополнительные облигации на счет Salomon, никого не информируя об этом. В четырех случаях он смог собрать больше трех четвертей всех выпущенных долговых обязательств36. Когда «охота на ведьм» стала набирать обороты, Баффет пошел на риск. На заседании совета директоров он возглавил обсуждение. «Почему Salomon должна платить юристам Джона Гутфрейнда за то, чтобы он защищали нас?» – таков был смысл его вопросов37. Почти единогласно были приняты два неожиданных решения: никаких выходных пособий и резкое сокращение гонораров юристов бывших менеджеров**.
Теперь драма разворачивалась вокруг двух моментов: сохранит ли Salomon статус ведущего дилера Федеральной резервной системы и будет ли возбуждено против нее уголовное дело. У ФРС не было подходящей для этой ситуации опции временного отзыва лицензии: «Это как казнить кого-то, а потом пытаться оживить», – заметил глава ФРС Алан Гринспен. В октябре ФРС серьезно рассматривала возможность банкротства Salomon. Решение о сохранении компании могло бы вызвать нападки политиков как справа, так и слева38.
* Хотя андеррайтеры ценных бумаг и продают услуги, контракты по выгодным ценам и свой опыт, в сущности, они являются финансовыми гарантами. Рейтинги финансовой прочности Salomon были снижены. С учетом того, что над фирмой висела угроза уголовного преследования и отказа от массы прежних договоренностей, ее способность удержать клиентов из банковской отрасли явилась уникальной для Уолл-стрит. Для этого компании пришлось отказаться от своих лидирующих позиций и занять место среди игроков второго эшелона. Несмотря на все усилия, ее доля рынка упала с 8 до 2%.
** Контракты могут различаться в зависимости от сотрудника, компании или штата юрисдикции. Положения о компенсации обычно формулируются в общих фразах, что дает возможность интерпретировать их по-разному, однако в целом руководители компаний принимают на себя юридический риск, соответствующий их позиции, при условии, что работодатели оплачивают юридические издержки (кроме случаев, когда они обвиняются в мошенничестве или уголовных преступлениях либо допускают умышленно неправомерные действия). Действия Salomon выглядят необычными как для того времени, так и для наших дней. В 2005 году отказ компании KPMG оплачивать юридические издержки своих партнеров стал предметом целого ряда разбирательств. В июле 2007 года федеральный судья США прекратил дело в отношении 13 сотрудников KPMG, обвиненных в агрессивной пропаганде «налоговых убежищ», мотивировав это действиями правительства, которое отказало в законных требованиях и тем самым вынудило компанию к подобным действиям.