Участники с диаметрально противоположными точками зрения начали гонять Мэ­риуэзера, как футбольный мяч. Никто не спорил с тем, что он поступил совершенно правильно, сообщив о действиях Мозера. Споры шли вокруг того, стоило ли ему де­лать дальнейшие шаги. Кое-кто полагал (а Макинтош озвучил эту точку зрения), что он находился слишком близко к источнику пожара⁵⁴. У Мэриуэзера была репутация жесткого менеджера. Кто-то сказал, что в сфере его ответственности «и пушинка не могла упасть незамеченной». Сам Мэриуэзер не был вовлечен в процесс выставления фальшивых заявок, но каким образом Salomon могла бы ожидать помилования, пока он оставался в компании? Многим казалось очевидным, что в случае, если Мэриуэзер останется, правительство будет не столь благосклонным по отношению к ним. И хотя Страусс с Гутфрейндом не присутствовали на этом собрании, они сообщили Баффету, что, по их мнению, Мэриуэзер должен был бы подать в отставку вместе с ними⁵⁵.

Со сверхъестественной быстротой на собрание прибыл и сам Мэриуэзер. Он мол­ча стоял у стены и наблюдал за тем, как коллеги собираются положить его голову на плаху. Чуть раньше в тот же день Баффет сообщил Марти Липтону, что в отличие от Страусса и Гутфрейнда Мэриуэзер не должен обязательно уйти в отставку (если бы только не решил сделать это добровольно). Баффет хотел взять тайм-аут для об­суждения. Он не был согласен с теми, кто настаивал на уходе Мэриуэзера. Мэриуэ­зер не занимался «сосанием пальца». Он сообщил о действиях Мозера Гутфрейнду и Страуссу. По мнению Баффета, это было немало. Ему также казалось, что Мэриуэзеру приписываются слишком большие прегрешения. Скорее, его оппоненты про­сто запаниковали. Их жизнь стала бы куда легче уже на следующий день, если бы Мэриуэзер ушел в отставку. Последствия включения его имени в пресс-релиз лишь теперь стали ясны для Баффета.

После встречи он залез в ждавший его черный Towncar, в котором уже сиде­ли Гутфрейнд и Страусс, и направился сквозь дорожные пробки в центр города, в офис Корригана.

В интересах секретности Корриган считал необходимым придерживаться своего обычного графика. Он приехал на встречу прямо с ежегодной игры в софтбол между командами руководителей и сотрудников ФРС, облаченный в джинсы, кроссовки и футболку⁵⁶. Однако, как вспоминал впоследствии Том Страусс, в воздухе висело такое напряжение, что «он мог бы быть одетым и в смокинг, но мое состояние не по­зволило бы мне заметить даже этого».

Баффет начал разговор с признания: «Знаете, единственная моя личная задолжен­ность составляет 70 000 долларов и связана с моим вторым домом в Калифорнии. Я взял кредит только потому, что мне были предложены низкие процентные ставки». После этого он пообещал полное сотрудничество с регулирующими органами. Од­нако Корриган не поддавался его чарам. По его словам, временное исполнение обя­занностей председателя обычно не приводит к значимым результатам. Баффету не стоило рассчитывать в деле Salomon на помощь своих «вашингтонских друзей».

Корриган потребовал тщательного расследования и «широкомасштабной уборки в доме». Баффет согласился с предложениями по фундаментальной перестройке и улуч­шению политики, контрольных механизмов и документооборота в Salomon. «Его слова прозвучали для меня убедительно, – говорит Корриган, – и я поверил ему».

Несмотря на это, он не дал никаких обещаний. Глядя на Баффета холодным взгля­дом, он отчеканил: «Приготовьтесь к любому развитию событий». «Это была странная манера беседы. Разговор шел по душам, но в нем присутствовала какая-то странная недоговоренность. Наши долги были больше, чем у кого-либо еще в стране, а срок воз­врата по ним – крайне коротким. Пару раз я попытался сообщить, насколько сильно меня волнует проблема финансирования. Я надеялся, что он хотя бы фигурально про­тянет мне руку помощи, однако он этого не сделал. "Приготовьтесь к любому развитию событий" – эта фраза не позволяла мне понять, что именно следует делать. Помню, как в какой-то момент я подумал о стрихнине или о чем-то подобном».

Затем Корриган выпроводил Баффета из комнаты, чтобы поговорить с Гутфрейн­дом и Страуссом. «У вас есть проблема с одним из сотрудников компании, – сказал он, – и это его проблема. Но если у вас есть проблема с сотрудником компании и вы не можете ничего с этим сделать, то это становится вашей проблемой»⁵⁷. Затем у него на глазах выступили слезы, и он сказал, насколько сильно сожалеет о завершении их карьеры.