Приобретя контроль над компанией, Гутфрейнд развил направление по торговле иностранными валютами, более активно занялся торговлей акциями и андеррайтин­гом, а также распространил бизнес по торговле облигациями на Японию, Швейцарию и Германию. Через несколько лет после этого на Уолл-стрит начали просачиваться академические ученые со своими компьютерами. Офисы Phibro-Salomon заполнили доктора наук, бьющиеся над разгадкой математического секрета, связанного с раз­делением, переупаковкой и оптимизацией размера пакетов ипотечных и других облигаций. Название Phibro-Salomon так и не стало популярным среди клиентов, и в 1986 году компания начала называться просто Salomon. Ей удалось создать совер­шенно новый сегмент рынка и всего за несколько лет превратиться из фирмы второго эшелона в одного из лидеров Уолл-стрит. Компании было чем гордиться – ее трейде­ры позволяли ей заметно опережать остальные банки.

Управление деятельностью компании осуществлялось из Комнаты, огромного за­полненного табачным дымом помещения размером с треть самолетного ангара. Вдоль комнаты стояли два ряда столов, за которыми трейдеры, продавцы и их ассистенты си­дели, уставившись в экраны и держа в одной руке кусок пиццы, а в другой – телефонную трубку. Ежедневная трудовая деятельность представляла собой какофонию из стонов, проклятий, криков на фоне болтовни, визга и бормотания. Приветствовалось любое экс­центричное поведение до тех пор, пока человек приносил компании деньги. Каждое утро Гутфрейнд пробегал между рядами к своему столу, как выпущенный из пушки. Усев­шись, он внимательно оглядывал свою армию из-под очков в роговой оправе, жуя неиз­менную жвачку, а затем принимался рвать на мелкие кусочки отчеты о неудачных сдел­ках и бросать обрывки в гору старых бумаг, возвышавшуюся прямо в торговом зале.

Люди, работавшие в торговом зале, заводили между собой товарищеские отношения, замешенные частью на конкуренции, частью на общей страсти победить другие коман­ды. Компания настолько сильно доминировала на рынке андеррайтинга облигаций, что журнал BusinessWeek однажды наградил ее почетным титулом «Король Уолл-стрит»⁴⁹. В журнальной статье также рассказывалось о том, что Salomon – это место, где всегда наготове «длинные ножи» на случай, если бы дела пошли не так, как надо. Гутфрейнд мог без промедления уволить любого сотрудника, заподозренного в инакомыслии*.

Прибыли Salomon достигли пика в 1985 году, когда компания получила после уплаты налогов 557 миллионов долларов. Однако новые направления бизнеса, в осо­бенности акции, не окупали себя. Соответственно начала усиливаться и даже вы­рываться из-под контроля внутренняя конкуренция. Трейдеры, которые преврати­ли Salomon в уникальный и прибыльный бизнес, начали уходить из компании, со­блазненные миллионными посулами от конкурентов – их можно было встретить практически везде. Гутфрейнд решил остановить эту волну и резко повысил ставки вознаграждения. При этом он не стал обрушиваться на подразделения, занимавшие­ся инвестиционным банковским обслуживанием и торговлей акциями, когда те не смогли показать нужные результаты. Вместо этого он пришел к их руководителям с пятилетними планами, направленными на компенсацию убытков. За его пугающей внешностью скрывалась мягкость – он воздерживался от жестких решений и пря­мой конфронтации. Со временем он начал проводить в Комнате все меньше времени, а его правление стало несколько отвлеченным, невзирая на явно витавший в воздухе «флюид измены». «Моя проблема состоит в том, что я слишком много размышляю о вопросах, связанных с людьми»⁵⁰, – говорил он впоследствии. Сторонние наблюда­тели несправедливо обвиняли в этом не только его самого, но и его жену Сьюзан.

* В течение «Ночи длинных ножей» 30 июня – 2 июля 1934 года Гитлер казнил не менее 85 противников своего режима и арестовал тысячи других