Основной его риск в то время был связан с финансами – он играл в покер, ставя на кон все свое армейское жалованье. Оказалось, что он неплохо играет. В сущности, это было своеобразной аналогией игры Баффета на ипподроме. По его словам, он на­учился быстро сбрасывать карты при низких шансах на выигрыш и активно повышать ставки при хорошей игре. Эти уроки здорово пригодились ему в последующие годы.

С помощью отлично работающей машины семейных связей по окончании вой­ны он проторил себе дорогу в Гарвардскую школу права, при этом даже не получив полноценного школьного образования*. К тому времени он уже был женат на Нэнси Хаггинс. Импульсивное решение о браке было принято, когда ему исполнился двад­цать один год, а ей – девятнадцать. К этому времени он уже превратился в мужчину среднего роста с хорошим вкусом в одежде. Короткие темные волосы и вниматель­ные глаза придавали Чарли достаточно благопристойный вид. Однако его основной чертой – помимо ушей, которые теперь всего лишь немного оттопыривались, – был постоянный скептицизм. Это настроение сопровождало его во время «пребывания» в Гарварде – по его собственным словам, он там особо не учился¹⁰. Затем, как он сам рассказывал друзьям, он посмотрел на карту страны и спросил себя: «Какой бы мне выбрать город, интересный с точки зрения роста и возможностей, но сравни­тельно небольшой по размеру и не настолько развитый, чтобы мне было сложно по­пасть в высшие круги?» Он остановил свой выбор на Лос-Анджелесе (тот же совет дал ему и отец). Особенно ему нравилась Пасадена – старый и красивый пригород Лос-Анджелеса, выстроенный в испанском стиле. В свое время именно там он по­сещал занятия в Калифорнийском технологическом институте. Именно там он по­знакомился со своей будущей женой, уроженкой местной знатной семьи. По словам дочери Молли, Нэнси была «своенравной, но снисходительной». Эти черты не вполне сочетались с темпераментом ее будущего мужа¹¹. Неудивительно, что через несколь­ко лет брак начал разваливаться. Тем не менее после того, как Чарли окончил Гарвард, они поселились в родном городе Нэнси вместе с маленьким сыном Тедди. Чарли до­статочно быстро обрел известность в качестве юриста.

В 1953 году, после появления на свет трех детей и восьми лет, проведенных в борь­бе, бедности и конфликте характеров, Мангер с женой развелись, невзирая на то что в то время развод считался достаточно постыдным. Несмотря на значительные раз­ногласия, они с Нэнси смогли выработать цивилизованное соглашение в отношении сына и двух дочерей. Мангер поселился в комнате в Университетском клубе, купил себе побитый желтый «понтиак» (отвратительно покрашенный после аварии, что, по его словам, «отпугивало воришек») и стал «папой на выходные»¹². Через год после расставания Мангера с Нэнси восьмилетнему Тедди был поставлен диагноз «лейке­мия». Мангер и его бывшая жена обратились к огромному количеству врачей, но до­статочно быстро поняли, что болезнь неизлечима. Теперь они часто сидели в онко­логическом отделении больницы вместе с другими родителями, беспомощно наблю­давшими за тем, как уходят в мир иной их дети¹³.

Тедди начал проводить в больнице все больше времени. Чарли навещал его, дер­жал в объятиях, а потом ходил по улицам Пасадены и громко рыдал. Обрушившиеся на него почти одновременно развод и смертельная болезнь сына были невыносимы.

В течение многих лет он испытывал страдания разведенного отца, живущего отдель­но от всех. Он жаждал семейной жизни в окружении детей.

Однако когда дела шли не так, Мангер не погружался в проблемы с головой, а, на­против, ставил себе новые цели¹⁴. Кому-то это могло показаться проявлением чрез­мерного прагматизма или даже черствости, однако сам Мангер считал, что это позво­ляет ему не терять из виду горизонт. «Никогда, даже перед лицом невероятной траге­дии, нельзя делать что-либо, что бы ее усиливало», – говорил он впоследствии¹⁵.

Поэтому, несмотря на страдания из-за своего умирающего сына, Мангер ре­шил вступить в новый брак. Однако, применив собственный метод оценки шансов на успех, он пришел к достаточно пессимистическим выводам.

Чарли был в отчаянии. Он не знал, сможет ли он когда-нибудь встретить люби­мого человека. «Как найти себе жену? Из двадцати миллионов жителей Калифорнии женщины составляют половину. Из этих десяти миллионов только два миллиона находятся в приемлемом возрасте. Из этой группы полтора миллиона женщин уже замужем, то есть мне остается лишь полмиллиона. Триста тысяч из них слишком глупы, пятьдесят тысяч – слишком умны. Остается сто пятьдесят тысяч, из которых интересующие меня женщины могут поместиться на обычной баскетбольной пло­щадке. И нужно было оказаться на этой площадке».

Мангер обладал глубоко укоренившейся привычкой не ждать от жизни ничего хо­рошего. Он рассчитал, что именно этот путь способен привести его к счастью, тогда как завышенные ожидания могли способствовать чрезмерной избирательности. Низкие же ожидания позволяли ему не испытывать лишних разочарований. Как ни парадок­сально, они могли даже помочь ему обрести успех.

Несмотря на свое отчаяние, Мангер начал изучать объявления о разводах и смертях для того, чтобы составить список женщин, совсем недавно ставших одинокими. Это привлекло внимание его друзей. Жалея его, они начали участвовать в процессе. Один из его партнеров по юридической фирме обратил внимание Мангера на другую жен­щину, также по имени Нэнси, разведенную и с двумя детьми. Нэнси Барри Бортуик, миниатюрная брюнетка, любила играть в теннис и гольф, а также кататься на лыжах. Она окончила Стэнфордский университет и была дипломированным экономистом.

На первом же свидании Мангер предупредил ее: «Я склонен читать нотации». Общение с человеком, имеющим непреодолимое желание проповедовать, не испуга­ло Нэнси, что послужило хорошим предзнаменованием для развития их отношений. Они стали вместе выводить своих детей на прогулки. Тедди, поначалу присоединяв­шийся к ним, достаточно быстро «отпал» из-за ухудшения здоровья. Чарли провел последние недели жизни своего сына, сидя у его кровати. К моменту смерти Тедди в 1955 году в возрасте девяти лет Чарли потерял около пяти килограммов веса. Позд­нее он вспоминал: «В жизни нет ничего ужаснее, чем наблюдать, как твой ребенок уходит от тебя – сантиметр за сантиметром»¹⁶.

* Его дед, известный адвокат из Омахи, был другом ректора Гарвардской юридической школы Дина Роско Паунда.