Эл, сын судьи Мангера, пошел по стопам отца и занялся юриспруденцией. Он стал уважаемым, хотя и не особенно богатым адвокатом, в число клиентов которого вхо­дила газета Omaha World-Herald и ряд других важных местных учреждений. Его ха­рактер был куда легче, чем у отца. Его часто можно было видеть на отдыхе с трубкой, на охоте или рыбалке. Позднее его сын скажет, что Эл Мангер «достиг в точности того, чего хотел достичь, ни больше ни меньше... и при этом беспокоился куда мень­ше, чем его отец или его собственный сын, тратившие огромное количество времени на попытки избежать проблем, которые никогда не случались»⁵.

Жена Эла, красивая и остроумная Флоренс Рассел по прозвищу Туди, была уро­женкой другого клана, воспитывавшего детей в духе долга и высокой нравственно­сти. Ее предки жили в Новой Англии, были достаточно предприимчивы, но не чуж­ды интеллектуального труда. Сам Чарли характеризовал их словами «простая жизнь и высокие помыслы». Когда Флоренс заявила о том, что выходит замуж за Эла Ман­гера, ее пожилая бабушка внимательно взглянула на его очки с толстыми стеклами, оценила его невысоко и искренне изумилась. «Кто бы мог подумать, что у внучки со­всем нет чутья?» – по преданию, воскликнула она.

У Эла и Флоренс Мангер было трое детей – Чарльз, Кэрол и Мэри. На детской фото­графии Чарли видно, что на его лице уже появилось капризное выражение, типичное для всей последующей жизни. В годы учебы в начальной школе Данни двумя наиболее харак­терными чертами его внешности были огромные «эльфийские» уши и широкая улыбка (в те моменты, когда он разрешал ей появиться на своем лице). По словам его сестры, Кэрол Истэбрук, он был умным, «живым» и слишком «независимым в своих суждениях, чтобы соответствовать ожиданиям со стороны некоторых учителей»⁶. Соседка Мангеров Дороти Дэвис характеризует Чарли, которого она знала с раннего детства, словами «тол­ковый и умненький»⁷. Миссис Дэвис пыталась как-то дозировать влияние Чарли на свое­го сына Нила, однако безуспешно – Чарли не пугало даже то, что время от времени мис­сис Дэвис гонялась за ними с хворостиной, пытаясь хлестнуть по голым икрам.

Уоррен же недолго бунтовал в детстве против несправедливости, быстро научив­шись таить свое горе и взяв на вооружение несколько искусных стратегий избегания проблем. Чарли, слишком гордый для того, чтобы сдаться, побеждал врагов своей юности с помощью недюжинного сарказма. Каждую пятницу в школе танцев его ста­вили в пару с Мэри Макартур, единственной девочкой в классе ростом ниже его. Чар­ли не скрывал своего неудовольствия правилами, подчеркивавшими, что он самый невысокий мальчик в классе⁸. В годы учебы в Central High School он приобрел про­звище «Мозг» и известность благодаря своей гиперактивности и отчужденности⁹.

В его семье всегда подчеркивали ценность образования, поэтому Чарли ставил пе­ред собой амбициозные цели. В семнадцать лет он поступил в Университет штата Ми­чиган, где сконцентрировался на изучении математики. На втором курсе учебу при­шлось прервать, поскольку он был призван в армию всего через год после нападения на Перл-Харбор. Во время службы в армии он посещал Университет Нью-Мексико и Калифорнийский технологический институт, где прошел курс метеорологии, хотя так и не получил диплома. После этого он прослужил некоторое время военным ме­теорологом в Номе, на Аляске. Позднее Мангер говорил, что, в сущности, его рабо­ту нельзя было назвать военной службой. Он всегда подчеркивал, что ему очень по­везло служить в месте, где вряд ли можно было столкнуться с реальной опасностью.

Основной его риск в то время был связан с финансами – он играл в покер, ставя на кон все свое армейское жалованье. Оказалось, что он неплохо играет. В сущности, это было своеобразной аналогией игры Баффета на ипподроме. По его словам, он на­учился быстро сбрасывать карты при низких шансах на выигрыш и активно повышать ставки при хорошей игре. Эти уроки здорово пригодились ему в последующие годы.

С помощью отлично работающей машины семейных связей по окончании вой­ны он проторил себе дорогу в Гарвардскую школу права, при этом даже не получив полноценного школьного образования*. К тому времени он уже был женат на Нэнси Хаггинс. Импульсивное решение о браке было принято, когда ему исполнился двад­цать один год, а ей – девятнадцать. К этому времени он уже превратился в мужчину среднего роста с хорошим вкусом в одежде. Короткие темные волосы и вниматель­ные глаза придавали Чарли достаточно благопристойный вид. Однако его основной чертой – помимо ушей, которые теперь всего лишь немного оттопыривались, – был постоянный скептицизм. Это настроение сопровождало его во время «пребывания» в Гарварде – по его собственным словам, он там особо не учился¹⁰. Затем, как он сам рассказывал друзьям, он посмотрел на карту страны и спросил себя: «Какой бы мне выбрать город, интересный с точки зрения роста и возможностей, но сравни­тельно небольшой по размеру и не настолько развитый, чтобы мне было сложно по­пасть в высшие круги?» Он остановил свой выбор на Лос-Анджелесе (тот же совет дал ему и отец). Особенно ему нравилась Пасадена – старый и красивый пригород Лос-Анджелеса, выстроенный в испанском стиле. В свое время именно там он по­сещал занятия в Калифорнийском технологическом институте. Именно там он по­знакомился со своей будущей женой, уроженкой местной знатной семьи. По словам дочери Молли, Нэнси была «своенравной, но снисходительной». Эти черты не вполне сочетались с темпераментом ее будущего мужа¹¹. Неудивительно, что через несколь­ко лет брак начал разваливаться. Тем не менее после того, как Чарли окончил Гарвард, они поселились в родном городе Нэнси вместе с маленьким сыном Тедди. Чарли до­статочно быстро обрел известность в качестве юриста.