Уоррен был настолько взволнован, что прибыл в Нью-Йорк 1 августа 1954 года и вышел на свою новую работу в «Грэхем-Ньюман» уже 2 августа, за месяц до начала официального срока своего контракта. Тут он узнал о трагедии, случившейся с Беном Грэхемом неделей ранее. За четыре недели до своего 24-летия Уоррен написал своему отцу: «Ньюман (26 лет), сын Бена Грэхема, служивший в армии во Франции, на прошлой неделе покончил с собой. Он всегда был несколько неуравновешен. Однако Грэхем не знал, что это было именно самоубийство, до тех пор пока не прочитал об этом в официальном сообщении в New York Times, и это было настоящим кошмаром»15. Поехав во Францию за останками сына, Грэхем познакомился с подругой Ньюмана Мари-Луизой Амингес, или Малу, которая была на несколько лет старше Ньюмана. Он вернулся домой через несколько недель, однако никогда уже не был таким, как прежде. Начал переписываться с Малу и периодически ездить во Францию. Но в те дни Уоррен ничего не знал о личной жизни своего идола.
Вместо этого он пытался заняться своей, и для начала ему необходимо было найти жилье для семьи. В течение первого месяца его работы в Нью-Йорке Сьюзи и Малышка Сьюзи оставались в Омахе. «Сначала я попытался поселиться в Piter Cooper Village, одном из двух крупных жилых комплексов, построенных компанией Metropolitan Life сразу же после Второй мировой войны. Там жил мой друг по Колумбийскому университету Фред Кулкен. Там жил и Уолтер Шлосс. В Piter Cooper хотели попасть буквально все. Благодаря специальной норме законодательства арендная плата за квартиру в этом месте была недорогой – около 70-80 долларов в месяц, а сам дом был достаточно красив. Я отправил запрос о возможности получить жилье в этом месте, но получил предложение примерно через два года после этого. Если бы я получил предложение раньше, то до сих пор жил бы там».
Уоррену пришлось заняться масштабными поисками недорогой квартиры. Невзирая на непритязательное местоположение и большое расстояние до работы, он в итоге поселился в квартире с тремя спальнями в доме из белого кирпича, расположенном в пригороде Уайт-Плейнс в графстве Вестчестер, примерно в 50 километрах от Нью-Йорка. Когда через несколько недель к нему присоединились Сьюзи и Малышка Сьюзи, квартира еще не была готова, поэтому семья сняла комнату в одном из домов Вестчестера, причем настолько маленькую, что вместо колыбели им пришлось использовать ящик комода. Баффеты провели в этой комнате день или два.
Так как о скромности Уоррена ходило множество легенд, эта история впоследствии превратилась в рассказ о том, что он был настолько скуп, что не хотел покупать колыбель Малышке Сьюзи, которая была вынуждена спать в ящике комода все свое детство, проведенное в Уайт-Плейнс16.
Беременная Сьюзи распаковывала вещи, ухаживала за дочкой, приводила в порядок дом и знакомилась с соседями, а Уоррен каждое утро отправлялся на поезде до нью-йоркского вокзала Гранд Сентрал. В течение первого месяца работы он обосновался в архиве «Грэхем-Ньюман». Будучи готовым узнать все о том, как работала компания, он начал читать все документы подряд.
В компании работало всего восемь человек: Бен Грэхем, Джерри Ньюман, его сын Микки Ньюман, Берни Уорнер, исполнявший обязанности казначея, Уолтер Шлосс, две секретарши, а теперь еще и Уоррен. Наконец-то Уоррен получил тонкий серый пиджак, напоминавший по фасону лабораторный халат. «Это был великий момент, когда мне вручили этот пиджак. Мы все носили их – и Бен, и Джерри Ньюман. В этих пиджаках мы были равны друг другу». На самом деле не совсем.
Уоррен и Уолтер сидели за столами в комнате без окон, в которой стоял тикер, несколько шкафов с бумагами и были протянуты прямые телефонные линии в брокерские компании. Уолтер сидел ближе к телефонам и совершал основную массу звонков брокерам. Бен, Микки Ньюман или чаще Джерри Ньюман периодически выходили из своих личных офисов, с тем чтобы проверить те или иные котировки на тикере. «Мы должны были много читать и просматривать кучу материалов. К примеру, нужно было изучать данные Standard & Poor"s или Moody"s Manual в поисках компаний, стоивших меньше величины своего оборотного капитала. В те времена таких компаний было много», – вспоминает Шлосс.
Грэхем называл эти компании «сигарными окурками» – их акции были дешевыми и неинтересными. В его глазах они напоминали липкие и расплющенные огрызки сигар, валявшиеся на тротуаре. Грэхем специализировался на выявлении этих неаппетитных останков, на которые никто больше не обращал внимания. Он поднимал их и делал последнюю затяжку.
Грэхем знал, что определенная доля сигарных окурков окажется для него бесполезной, поэтому считал неправильным тратить много времени на изучение качества каждой из компаний. Закон средних чисел говорил, что он сможет набрать достаточное их количество для «последней затяжки». Он всегда держал в голове, сколько может стоить та или иная компания в «мертвом» состоянии, – иными словами, сколько будут стоить ее активы в случае ликвидации. Покупка компании с дисконтом представляла собой его «запас надежности» – своего рода страховку на случай, если какая-то доля компаний станет банкротом. В качестве дополнительной меры он покупал небольшие доли в большом количестве компаний, применяя тем самым принцип диверсификации. Грэхем доводил идею диверсификации до крайности – некоторые из его долей в компаниях не превышали 1000 долларов.