Через 80 с хвостиком лет, прошедших с даты основания (в 1846 году), Гриннелл почти дошел до коллапса, однако за последние 25 лет, в течение которых Розенфилд принимал активное участие в его судьбе, колледж смог собрать на продолжение сво­ей деятельности почти 10 миллионов долларов⁴. Розенфилд обладал острым умом, однако его часто видели опечаленным из-за семейной трагедии – его единственный сын погиб в результате несчастного случая. Сьюзи Баффет смогла достаточно быстро установить с Розенфилдом особые отношения. С учетом многих других совместных интересов было очевидно, что Розенфилд хочет вовлечь Баффетов в работу коллед­жа, самого главного дела своей жизни.*

В октябре 1967 года колледж устроил трехдневное мероприятие с целью собрать сред­ства для деятельности «гуманитарного колледжа в эпоху перемен». Для выступлений была приглашена плеяда ученых и представителей культуры 1960-х годов. В ней были и писатель Ральф Эллисон, чья книга «Невидимка» получила Национальную книжную премию; и антрополог Эшли Монтегю, поставивший под сомнение действенность су­ществовавших концепций в отношении понятия расы; и философ, филолог Маршалл Маклюэн, популяризовавший идею «глобальной деревни», управляемой средствами медиа; и художник-авангардист Роберт Раушенберг; и Фред Френдли, бывший прези­дент CBS News, и Джордж Чемпион, председатель правления Chase Manhattan Bank, говоривший об «устаревшей модели государства благосостояния». Однако главным спикером, которого ждали буквально все, был доктор Мартин Лютер Кинг – не так- то часто в Айову заезжали лауреаты Нобелевской премии мира. Розенфилд пригласил на собрание Баффетов – они оказались среди пяти тысяч гостей, толпившихся в зале Darby Gymnasium в ожидании утренней воскресной программы.

Кинг должен был прилететь на встречу вместе с президентом Морхауз-колледжа, которому надлежало представить собравшимся почетного гостя. Они опаздывали уже на несколько часов; солдаты, полиция и частные детективы находились во все­оружии с 10 часов утра, готовые к любым неожиданностям. По мере ожидания ауди­тория становилась все более голодной и все менее управляемой.

Наконец Кинг появился на подиуме в своем пасторском облачении. Для высту­пления он выбрал тему «Как остаться бодрствующим во время революции», и его звучный голос, читавший строки из стихотворения Джеймса Расселла Лоуэлла The Present Crisis (гимна движения за гражданские права), разносился по всему залу.

Truth forever on the scaffold, Wrong forever on the throne, –

Yet that scaffold sways the future, and, behind the dim unknown,

Standeth God within the shadow, keeping watch above his own**.

Кинг говорил о смысле страдания. Вдохновленный идеями Ганди относительно не­насильственного сопротивления, он призывал вспомнить слова Нагорной проповеди:

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю⁵.

Сьюзи, до глубины души тронутая словами доктора Кинга, заметила, насколько сильное влияние эта речь оказала на ее мужа⁶. Баффет всегда внимательно относился к мощным и харизматичным ораторам. Теперь он во все глаза смотрел на стоявшего перед ним Кинга – образец морального мужества во плоти, человека, которого много раз избивали и сажали за решетку, заковывали в кандалы и приговаривали к каторж­ным работам; человека, которого били дубинками и угрожали ножом за его убежде­ния, человека, который создал целое движение и поддерживал его на протяжении десятилетия, невзирая на яростное сопротивление, жестокость и частые неудачи. Кинг говорил о власти ненасильственного сопротивления, «обезоруживающей про­тивника. Она подвергает сомнению моральную основу его действий. Она ослабляет его прежние убеждения, в то же самое время призывая его совесть... Даже когда враг пытается вас убить, у вас есть внутреннее убеждение в том, что есть вещи, настолько ценные, дорогие и бесконечно важные, что за них стоит умереть. Если у человека нет ничего, за что он был бы готов умереть, он не приспособлен жить. Находя это глав­ное, он обретает огромную силу»⁷.

Кинг был настоящим пророком, человеком, который видел, что зло можно побе­дить через страдания. Он был способен пробудить ото сна множество людей, пока­зав им все ужасы окружающего мира. Он призывал своих последователей разделить с ним это видение, подняться вместе с ним и вынести его на свет Божий. По его сло­вам, христианство всегда считало, что перед тем, как водрузить на себя корону, не­обходимо достойно нести свой крест. Одна из мыслей, которую он часто повторял в своих речах, кольнула Баффета прямо в сердце и засела в его голове⁸.

«Законы нужны не для того, чтобы изменить сердца, – сказал Кинг, – а для того, чтобы ограничить бессердечных».

«Он выкрикнул эту фразу своим звучным голосом, а затем еще несколько раз по­вторил ее, говоря о тех или иных вещах», – вспоминал Баффет.

*Основатель колледжа священник Джосиа Гриннелл, пастор Первой конгрегационной церкви в Ва­шингтоне, был изгнан из него в 1852 году из-за того, что паства не разделяла его убеждений относи­тельно расового равноправия. Именно Гриннелл был тем человеком, которому известный издатель газеты New York Herald Горас Грили адресовал слова: Go West, young man, go West! («Двигайте на За­пад, молодой человек!»), которые в наши дни знают все американские школьники, порой не догады­ваясь о происхождении фразы. Изначально она была написана Джоном Сулом в газете Terre Haute Express в 1851 году.

** «Истина – на эшафоте, Ложь сидит на троне. На эшафоте качается наше будущее, а в сумраке за ним стоит Бог. Он прячется в тени и смотрит куда-то вверх». Эта известная переработка стихот­ворения Лоуэлла известна значительно больше, чем его собственные слова: Though her portion be the scaffold, and upon the throne be wrong («Ее уделом станет эшафот, а на троне всегда будет ложь». Джеймс Расселл Лоуэлл (1819-1891), The Present Crisis, 1844.