Однако тактика Баффета срабатывала не всегда. Характерно, что это отнюдь не побудило его от нее оказаться. Известна, например, такая ис­тория. Баффет оказался в Нью-Йорке, когда руководство АБС вело пере­говоры о правах на трансляцию чемпионата национальной футбольной лиги. По мнению руководителя Capital Cities Дэна Бюрке, телекомпания могла потерять на приобретении этих прав до 40 млн долл. Но она не хо­тела лишаться возможности транслировать престижные спортивные со­бытия. Бюрке вспоминает: «Было очевидно: Баффет хотел, чтобы мы воздержались. Он был немногословен, он просто выглядел как человек, который чувствовал неприятный запах. Баффет начал говорить только в тот момент, когда мы уже ожидали, что руководство лиги нам перезвонит. "Ну, – сказал он угрюмо, – может быть, они потеряют наш номер теле­фона". (Но они не потеряли. Убытки по контракту были еще больше, чем мы прогнозировали.)»

«Все приобретения, которые для компании были значимыми, сначала Кэтрин, а потом я тщательно обсуждали с Баффетом, прежде чем начать двигаться», – говорит Дон Грэхем. К счастью, не было случаев, чтобы он не одобрял то, что мы действительно хотели бы сделать. Но он повлиял на наше ощущение стоимости. Когда он думал, что цены, которые люди гото­вы были платить за газеты, были слишком высоки, он говорил об этом Кэт­рин и отговаривал нас от переплаты за приобретения, которая, несомненно, имела бы место, если бы не он. Он был прав. Компании, которые перепла­тили за эти приобретения, потом об этом жалели».

О степени влияния Баффета на семью Грэхемов можно судить по соста­ву совета директоров The Washington Post. Так, до недавнего времени, помимо самого Баффета, Дона и Кэтрин Грэхем, в него входили Дэн Бюрке, бывший гендиректор компании Capital Cities, в которой у Баффета был крупный па­кет, Дон Кио (Don Keough), бывший президент Coca-Cola – еще одной из крупных инвестиций Баффета, Билл Руэйн (Bill Ruane), управляющий фон­дом Sequoia Fund, акционер Berkshire Hathaway и однокурсник Баффета по Колумбийскому университету. Создается впечатление, что совет директоров подбирался Баффетом.

Однако доверие было не единственным его приобретением. В результа­те он все-таки увеличил свой пакет акций в компании без всякой скупки. Именно он уговорил Грэхем скупать недооцененные акции The Washington Post па баланс компании.

Надо заметить, что выкуп акций очень распространен в наше время, но в 1970-е гг. был редким явлением.

Баффет же в продаже акций не участвовал, и после каждого выкупа его доля в компании росла. (Интересно, что таким же способом Баффет увеличивал свой пакет и в GEICO: компания периодически выкупала собственные акции, а Баффет никогда не продавал. Так ему даже удалось получить контроль.) В результате на 2006 г. она составила 18%. То есть он в очередной раз не стал «перелезать через забор».

И наконец, представляете себе связи семьи владельцев Washington Post Company в деловых кругах? Скольким людям Кэтрин Грэхем могла сказать о том, какой мягкий, сговорчивый и полезный инвестор Уоррен Баффет, или, наоборот, высказать мнение, что его нужно остерегаться? Думал ли об этом Баффет, «идя на поводу» у Грэхем, или нет? Здесь я буду циничной еще раз. Я убеждена, что думал, просчитывал и... не просчитался. Знавшие Кэтрин близко считают, что именно она «серьезно расширила круг обще­ния Баффета», a «The Washington Post изменила его жизнь». Внезапно про­винциал из Омахи стал общаться с людьми уровня Генри Киссенджера. Био­граф Баффета отмечает, что его герой не любил показных мероприятий, но ему нравилось встречаться с сильными мира сего в спокойной обстановке дома Кэтрин.