Моральная позиция Баффета всегда вызывала споры. Особенно ожесто­ченные – до того, как он отдал большую часть своего состояния на бла­готворительность. Вот, например, характерная цитата: «Он заработал свои деньги за счет других людей. Он не создал телефон, ничего не изобрел... Его прибыль равна убыткам тех, кто продал [акции] ему». Обратите вни­мание, что против Баффета аргумент используется самый что ни на есть Баффетовский. Ведь именно Баффет подобным образом критиковал ме­неджеров, ввязывающихся в слияния и поглощения, которые не создают стоимости. Но эту логику, конечно же, нельзя отнести к самому Баффету, ибо вся его политика невмешательства направлена на создание максималь­ной стоимости в подконтрольных ему компаниях («зачем мешать талантли­вым людям»). В других руках этот бизнес мог быть менее успешным. Кроме того, нельзя забывать и о финансовой синергии в рамках Berkshire. Вдвойне обидно, что подобное обвинение мы слышим из уст Ирвина Кана (Irving Kahn), который сам является учеником Грэхема и считается выдающимся «стоимостным» инвестором.

Одним из самых резких антиБаффетовских выступлений можно считать вышедшую в 2002 г. в Financial Times статью некоего Тони Джексона под заго­ловком «Богат сверх всякой меры». Во-первых, автор статьи утверждает, что Баффет не заслужил своего богатства: «Он – второй по богатству человек на планете. Журнал Fortune оценивает состояние Баффета в 35 млрд долл., по­мещая его между Биллом Гейтсом и Ларри Элинсоном из Оракла. Здесь и воз­никает сомнение. Без Гейтса не было бы Windows. Без Элинсона не было бы компьютерных программ Oracle. А чего бы не было без Баффета? Для чего он создан?.. Баффет достиг того, чего он достиг, благодаря собственному интел­лекту и никому на своем пути не навредил. Он лучший финансовый коммен­татор, и его писания меня многому научили. Но чтобы 35 млрд?»

Далее говорится, что Баффет зарабатывает лишь на том, что скупает не­дооцененные активы, а в управление своими предприятиями не вмешивает­ся. Подтекст очевиден: не вносит вклада в их деятельность. С этим я катего­рически не согласна, поскольку, как мы помним, Баффет дает возможность своим менеджерам советоваться с ним по всем вопросам, если они считают это нужным, а также консультирует их по вопросам приобретения активов. Кроме того, он лично выбирает и назначает первых лиц в контролируемых им компаниях, а в случае чего увольняет (теоретически). Кроме того, Баффет участвует в заключении крупнейших страховых сделок своей компании, а так­же в оценке рисков и расчете размера страховой премии. А страховой бизнес приносит самую большую прибыль из всех подконтрольных ему бизнесов.

И наконец, по утверждению автора статьи, «он не тратит на благотвори­тельность. Чем внимательнее мы рассматриваем его, тем больше он выглядит как большой местный жмот – человек, который в молодости экономит каж­дый пенни, покупает соседний дом и в результате владеет целой улицей. <.. .> Если скупердяй решает посвятить свою жизнь зарабатыванию процентов на свой капитал – это его дело. <.. .> Но я должен отметить, что создаваемый им имидж американского бизнеса – не из приятных. Старшее поколение магна­тов... считало аксиомой, что, когда оно уйдет, его богатство будет работать на общее благосостояние. В случае смерти Уоррена Баффета контрольный пакет Berkshire Hathaway перейдет к его жене или к семейному фонду. В лю­бом случае его бизнес будет управляться, как и раньше. Другими словами, го­родской жмот хочет продолжать скупать дома, даже будучи в могиле. У него есть полное право это делать, если он может. Но это не дает оснований для его соотечественников вспоминать о нем с теплыми чувствами».

И это опубликовано не в бульварной газетенке, а в Financial Times!