Давайте разберемся, что же придумал Милкен? Как известно, «мусор­ные» облигации существовали и до него, однако они становились «мусор­ными» уже во время обращения, теряя инвестиционный рейтинг. Мил­кен же создал рынок для выпусков «мусорных» облигаций – в этом случае облигации имели рейтинг ниже инвестиционного уже при размещении. При помощи выпусков таких бумаг можно было финансировать LBO. Су­щественная часть сделок совершалась рейдерами, поглощения были не­дружественными, в случае получения контроля менеджмент увольнялся, а активы переходили к более эффективному собственнику и управленцу. Компания при этом переставала быть публичной. Многие известные ком­пании были куплены таким образом, например TWA, Revlon, Gulf Oil, RJR Nabisko... Угроза быть поглощенными нависла над всей корпоративной Америкой, а обогащалась при этом лишь горстка людей. В мире Милкена плохие менеджеры не нужны, широкой базы мелких сторонних акционе­ров не существует (куда вкладываться пенсионным фондам?), т.е. ник­то не может «сесть на хвост» крупному эффективному менеджеру и соб­ственнику и «присоединиться» к его успеху, будучи мелким акционером. Ряд исследователей считает, что сделанное Милкеном можно назвать фи­нансовой революцией.

Чем же это отличается от мира, который создал Уоррен Баффет? Там недружественные поглощения – здесь дружественные. Там исполь­зуется долг в огромных количествах и под высокие проценты– здесь долга опасаются. Но это все про механизм поглощения, а принципиаль­ное, на мой взгляд, отличие одно. В мире Милкена у рейдера есть кратко­срочный интерес: реструктурировать компанию, погасить долг и выйти из инвестиций через 5-6 лет – либо путем перепродажи обновленной ком­пании стратегическому покупателю, либо через первоначальное размеще­ние акций. Именно это и является основной причиной критики в адрес рейдеров– зачастую они принимают решения, которые хороши лишь при среднесрочном горизонте и не работают на долгосрочную перспек­тиву (типичным примером является сокращение затрат на исследования). У Баффета, как мы помним, интерес долгосрочный. То есть в мир Милке­на компании попадают на время, а потом возвращаются в «нормальную» экономику. В мир Баффета они попадают... навсегда (вспомним, что ин­вестиционный горизонт Баффета – вечность). Таким образом, Баффет гораздо «опаснее» Милкена как человек, подрывающий основы сложивше­гося экономического строя.

Так вот, во что я не верю – так это в то, что под этого человека финан­совое и бизнес-сообщество не начнет «копать». (Правда, косвенной попыткой можно признать начатое в 2004 г. расследование в отноше­нии General Re, которая обвинялась в оказании помощи страховой компании AIG в структурировании незаконных сделок под видом страхования. Однако Баффета лично рассле­дование практически не затронуло.) Ведь он является «бельмом на глазу» и для многих менеджеров крупных корпораций, и для банкиров Уолл-стрит. Первым он демонстрирует их несостоятельность, а про вторых он думает, что их услуги просто не нужны. Баффет более «опасен», чем Милкен, еще и тем, что у него положительный имидж. Потопить Милкена как икону финансовой революции в США оказалось легче, потому что гораз­до проще было «подвести» его деятельность под патологическую жадность и жажду личного обогащения, поскольку Милкен брал с клиентов астрономи­ческие комиссии, причем значительные суммы попадали к нему лично.

У Баффета, заметим, ничего своего нет, всем владеет его компания, в которой он – один из акционеров, а среди миноритариев – весьма влия­тельные люди. Поэтому попробуй-ка потопи Баффета. Еще не известно, чей имидж больше пострадает – его или того, кто топит. Сдается мне, что на дискредитации Баффета, если таковая в принципе возможна, в мэры Нью-Йорка не попадешь. Особенно после того, как он отдал большую часть своего состояния на благотворительность (о чем речь ниже).

Но, возможно, «копать под Баффета» все же начали бы – если бы было за что зацепиться. Я думаю, что зацепиться здесь не за что. На мой взгляд, одной из причин этого является то, что Баффет очень рано, еще в 1970-е гг., когда его имя ничего не говорило рядовому американцу, попал в поле зрения Комиссии по ценным бумагам и биржам США (SEC). И из дела, открытого против него, он извлек урок, состоящий в том, что спорить с государством в США бесперспективно. Единственный способ выживания – это вести себя абсолютно безупречно, чтобы тебя было невозможно ни в чем упрекнуть. А дело было так...