В своей книге, вышедшей в 2000 г., Питер Линч вскользь заметил: «Насто­ящие гении слишком хорошо вооружены теоретическими познаниями и всегда пренебрегают реальным поведением акций, которое является более простым, чем они могут предположить». Мне опять видится здесь намек на крах LTCM, но хотелось бы уже перейти к следующим сопоставлениям. Питер Линч – идеально подходящая для этого фигура. Если Мертон – это теоретический антипод Баффета, то Питера Линча, наоборот, можно за­числить в лигу «Баффетовцев».

Итак, о Линче. Он – один из самых известных управляющих деньгами. С 1977 по 1990 г. руководил фондом Magellan группы Fidelity, и за это время фонд продемонстрировал рост активов с 18 млн до 14 млрд долл. (правда, эти цифры включают приток новых денег). Цена одного пая возросла при­мерно в 20 раз, а среднегодовой рост составил около 25,9%.

У Баффета за тот же период стоимость активов выросла в 30 раз при среднегодовом росте около 30,1 %, а цена акций – в 78 раз (т. е. пример­но на 35,5% в год)! Индекс S&P с учетом дивидендов вырос примерно в 6 раз, а среднегодовой рост составил 14,9 %.

Питер Линч считался финансовым гуру 1990-х. В период его «царствования» в фонде Magellan это был самый успешный американский фонд. Важен тот факт, что Линчу удалось сохранять высокую доходность, когда фонд разросся, ведь крупным фондом управлять гораздо сложнее, поскольку трудно находить достаточное количество инвестиционных возможностей. Обычно, когда фонд «распухает», его доходность падает до среднерыночной. В случае же с фондом Magellan это было не так. Как пишет Линч в своей книге, «стремительный взлет породил новую волну критики – мол, подобно Римской империи, Magellan стал слишком велик для успешной работы. Теория гласила, что фонд с девятью сотнями акций [в портфеле. – Е.Ч.] не способен превзойти среднерыночный результат, поскольку он сам превратился в копию рынка. Меня называли уп­равляющим крупнейшим на планете индексным фондом».

В отличие от многих других инвесторов, которых также в свое время наградили статусом «гуру», Линч ушел из фонда, когда его паи были на пике. То есть он так и остался гуру, в котором толпа не имела возможнос­ти разочароваться.

Конечно же, достижения Линча с результатами Баффета сравнивать не­льзя. Если у Линча результат выдающийся, то у Баффета – экстраорди­нарный. Принципиальное отличие Баффета от Линча состоит в том, что инвестиции Баффета не только показывали сверхвысокую доходность на растущем рынке, но и прилично «вели себя» на падающем. Какой была бы доходность Линча на более длинном временном интервале, нам неизвестно, потому что он «соскочил» перед самым крахом рынка в 1990 г. В своей самой знаменитой книге «Переиграть Уолл-стрит» Линч даже педалирует тот факт, что он вовремя ушел: «Я покинул Magellan в мае 1990 г., и знатоки говорят, что это был блестящий маневр. Они поздравляли меня с тем, что я вышел из игры в правильное время – как раз перед крахом великого рынка быков».

Таким образом, результаты Баффета и Линча не подлежат прямому сравнению – и не только потому, что Линч показал высокую доходность всего на 13-летнем интервале, но и потому, что он успел поработать управ­ляющим лишь на растущем рынке, и мы можем только догадываться, какие результаты принесла бы его стратегия в период стагнации.

Молодой Баффет тоже однажды уходил с рынка. Это произошло в 1969 г., когда он пришел к выводу, что все активы переоценены и вкла­дываться некуда. Однако при этом Баффет ликвидировал почти все вложения (как потом оказалось, на пике рынка) и вернул деньги инвес­торам фонда. Иными словами, «бумажные» доходы его инвесторов были превращены в реальные. Кстати, на момент роспуска фонда под его управлением находилось уже 104 млн долл. – очень большие деньги для того времени. Примечательно, что Линч комментирует именно этот эпизод из профессиональной биографии Баффета: «2000-долларовое вложение в Berkshire Hathaway в начале 1960-х обернулось семи­соткратным ростом и 1,4 млн долл. сегодня. Это делает Баффета пре­красным инвестором. А вот величайшим инвестором всех времен его делает тот факт, что, посчитав акции серьезно переоцененными, он про­дал все и вернул деньги своим партнерам с внушительной прибылью. Этот добровольный возврат денег, которыми другие продолжали бы управлять, – как свидетельствует мой опыт, – уникален во всей ис­тории финансов». Линч же таким образом уйти не мог, даже если бы и хотел, поскольку он не владел управляющей компанией, и инвесторы в ее фонды на момент ухода Линча остались с паями фонда на руках.