В своей книге, вышедшей в 2000 г., Питер Линч вскользь заметил: «Настоящие гении слишком хорошо вооружены теоретическими познаниями и всегда пренебрегают реальным поведением акций, которое является более простым, чем они могут предположить». Мне опять видится здесь намек на крах LTCM, но хотелось бы уже перейти к следующим сопоставлениям. Питер Линч – идеально подходящая для этого фигура. Если Мертон – это теоретический антипод Баффета, то Питера Линча, наоборот, можно зачислить в лигу «Баффетовцев».
Итак, о Линче. Он – один из самых известных управляющих деньгами. С 1977 по 1990 г. руководил фондом Magellan группы Fidelity, и за это время фонд продемонстрировал рост активов с 18 млн до 14 млрд долл. (правда, эти цифры включают приток новых денег). Цена одного пая возросла примерно в 20 раз, а среднегодовой рост составил около 25,9%.
У Баффета за тот же период стоимость активов выросла в 30 раз при среднегодовом росте около 30,1 %, а цена акций – в 78 раз (т. е. примерно на 35,5% в год)! Индекс S&P с учетом дивидендов вырос примерно в 6 раз, а среднегодовой рост составил 14,9 %.
Питер Линч считался финансовым гуру 1990-х. В период его «царствования» в фонде Magellan это был самый успешный американский фонд. Важен тот факт, что Линчу удалось сохранять высокую доходность, когда фонд разросся, ведь крупным фондом управлять гораздо сложнее, поскольку трудно находить достаточное количество инвестиционных возможностей. Обычно, когда фонд «распухает», его доходность падает до среднерыночной. В случае же с фондом Magellan это было не так. Как пишет Линч в своей книге, «стремительный взлет породил новую волну критики – мол, подобно Римской империи, Magellan стал слишком велик для успешной работы. Теория гласила, что фонд с девятью сотнями акций [в портфеле. – Е.Ч.] не способен превзойти среднерыночный результат, поскольку он сам превратился в копию рынка. Меня называли управляющим крупнейшим на планете индексным фондом».
В отличие от многих других инвесторов, которых также в свое время наградили статусом «гуру», Линч ушел из фонда, когда его паи были на пике. То есть он так и остался гуру, в котором толпа не имела возможности разочароваться.
Конечно же, достижения Линча с результатами Баффета сравнивать нельзя. Если у Линча результат выдающийся, то у Баффета – экстраординарный. Принципиальное отличие Баффета от Линча состоит в том, что инвестиции Баффета не только показывали сверхвысокую доходность на растущем рынке, но и прилично «вели себя» на падающем. Какой была бы доходность Линча на более длинном временном интервале, нам неизвестно, потому что он «соскочил» перед самым крахом рынка в 1990 г. В своей самой знаменитой книге «Переиграть Уолл-стрит» Линч даже педалирует тот факт, что он вовремя ушел: «Я покинул Magellan в мае 1990 г., и знатоки говорят, что это был блестящий маневр. Они поздравляли меня с тем, что я вышел из игры в правильное время – как раз перед крахом великого рынка быков».
Таким образом, результаты Баффета и Линча не подлежат прямому сравнению – и не только потому, что Линч показал высокую доходность всего на 13-летнем интервале, но и потому, что он успел поработать управляющим лишь на растущем рынке, и мы можем только догадываться, какие результаты принесла бы его стратегия в период стагнации.
Молодой Баффет тоже однажды уходил с рынка. Это произошло в 1969 г., когда он пришел к выводу, что все активы переоценены и вкладываться некуда. Однако при этом Баффет ликвидировал почти все вложения (как потом оказалось, на пике рынка) и вернул деньги инвесторам фонда. Иными словами, «бумажные» доходы его инвесторов были превращены в реальные. Кстати, на момент роспуска фонда под его управлением находилось уже 104 млн долл. – очень большие деньги для того времени. Примечательно, что Линч комментирует именно этот эпизод из профессиональной биографии Баффета: «2000-долларовое вложение в Berkshire Hathaway в начале 1960-х обернулось семисоткратным ростом и 1,4 млн долл. сегодня. Это делает Баффета прекрасным инвестором. А вот величайшим инвестором всех времен его делает тот факт, что, посчитав акции серьезно переоцененными, он продал все и вернул деньги своим партнерам с внушительной прибылью. Этот добровольный возврат денег, которыми другие продолжали бы управлять, – как свидетельствует мой опыт, – уникален во всей истории финансов». Линч же таким образом уйти не мог, даже если бы и хотел, поскольку он не владел управляющей компанией, и инвесторы в ее фонды на момент ухода Линча остались с паями фонда на руках.