Серьезным отличием стратегии Линча от Баффетовской является, по­жалуй, количество акций в портфеле. По моему мнению, это объясняется отнюдь не концептуальными расхождениями. Ведь из одинакового понима­ния риска и одинакового подхода к поиску жемчужин следует вполне одно­значное отношение к диверсификации. Однако при всем при этом портфель Линча насчитывал несколько сотен компаний. В одной из своих книг он описывает события, происходившие как-то во время его отпуска. Находясь вдали от офиса, он был вынужден по телефону давать указания трейдеру о том, что делать с акциями в его портфеле: «Мой список [вложений] разрас­тался и разрастался, а позиции все укрупнялись и укрупнялись. Я, конечно, замечал это, но в полной мере ощутил, только оказавшись в Йосемитском национальном парке в особенно горячую для рынка неделю. Я стоял там в телефонной будке с видом на горную цепь и диктовал ежедневную пор­цию распоряжений трейдерам. Я начал с буквы А и через два часа добрался только до буквы L». Для меня остается загадкой, как Линчу удалось достичь столь высокой доходности при таком диверсифицированном портфеле.

Линч старается, насколько это возможно, преодолеть присущие взаимному фонду агентские проблемы, ведущие к ухудшению результата:«.. .Сейчас я на­чинаю понимать, что у некоторых моих любимых акций действительно было нечто общее. Это были акции компаний с хорошими балансами и благопри­ятными перспективами, но большинство портфельных инвесторов не реши­лись бы купить их.... Управляющий портфелем, который думает о сохранении рабочего места, склонен покупать акции компаний типа IBM и избегать компа­ний типа Seven Oaks... Если акции Seven Oaks обвалятся, то обвинят того, кто порекомендовал включить эту компанию в портфель, но если рухнут акции IBM, то винить будут саму IBM – за то, что она расстроила Уолл-стрит».

«Зная, что вся вина ляжет на их плечи [при падении цены паев фонда. – Е.Ч.], аналитики быстро обучаются приемам самообороны, отказываясь от экспериментов. Вместо изобретения интересных схем инвестирования они предлагают управляющим выбирать «заезженные» компании типа IBM. Поскольку они рекомендуют традиционно приемлемые акции, их не будут слишком сильно критиковать, если квартальные результаты управляющих активами окажутся неудачными.

В Fidelity этого не было. К счастью или к несчастью, управляющие сами проводили независимые исследования и отвечали за результаты».

Баффет говорит очень похожие вещи. Он отмечает тенденцию, харак­терную для управляющих фондами, которые путают консервативный (con­servative), т. е. разумно оцененный и надежный, портфель с просто традици­онным (conventional) портфелем.

Линч продолжает развивать тему: «Когда тебя открыто критикуют за твои идеи, в следующий раз ты предпочтешь не высовываться. А когда на тебя сыплется куча критических замечаний со всех сторон, ты точно потеря­ешь веру в собственные изыскания.

Враждебность может не сразу повлиять на твою уверенность в себе, но неприятный опыт не забывается. Я помню, как все смеялись над моими сло­вами о том, что акции Chrysler за 5 долл. – это исключительно выгодная сделка. Год или более спустя, когда эти акции стали стоить уже 10 долл., од­нажды ночью в незанятой размышлениями голове вдруг возникает мысль, что «может быть, те умные люди были правы?» На следующее утро ты просыпаешься и продаешь свои акции по 30 долл. за штуку, как оказыва­ется потом – слишком рано, а спустя какое-то время понимаешь, что зря это сделал.

Чтобы не испытывать коллег на прочность, нам не разрешалось коммен­тировать выступления – слушатели могли либо следовать советам, либо игнорировать их».